Терроризм в его современном виде возник именно в России // часть вторая //
— Можно ли вернуть террориста к обычной жизни?
— Если он находится под властью этой чудовищной машины, которая занимается социальной инженерией, то это практически невозможно. Он запуган и затерроризирован. Представьте, что в 1939-м году вы бы спросили у кого-то в Советском Союзе: «Слушай, ну а что ты на самом деле думаешь о Сталине?»
Но есть и обратные примеры. Сын лидера Хамаса ушел из движения и, насколько я помню, вообще стал христианином. В России я знаю лишь один подобный случай: народоволец Тихомиров покинул революционное движение после того, как у него тяжело заболел маленький сын. Он стал религиозным человеком.
— Недавно наш министр внутренних дел Арсен Аваков выложил дневник террориста, который взорвал несколько бомб в Одессе. В своих записях этот человек выгораживает, оправдывает сам себя и явно испытывает чудовищный страх.
— Понимаете, он все-таки не совсем подходит под определение террориста «нового типа», который я описываю. Он не фанатик и не пытается перестроить мир в соответствии со своей идеологией. Он представляет конкретное политическое движение. С ним можно не соглашаться, с ним можно бороться. Но с такими людьми можно и разговаривать. И, конечно, он сам себя выгораживает. Нацисты тоже себя оправдывали и говорили, что они просто исполняли приказы.
— Нужно ли любыми способами мстить за теракты?
— Что вы имеете в виду?
— Взять, к примеру, израильскую операцию «Гнев Божий», когда спецслужбы годами отлавливали виновных в теракте на Мюнхенской Олимпиаде.
— Это не месть, это суд. Нацистов ведь тоже до сих пор приговаривают.
— Убийство на чужой территории — это все-таки не совсем суд.
— Человек должен отвечать за свои поступки. Эйхмана тоже похитили (нацистский преступник Адольф Эйхман был пойман Моссадом в Аргентине и тайно вывезен в Израиль, где его приговорили к смерти. — ред.). И суд над ним — это именно пример торжества правосудия. А на суде Эйхман более всего переживал о том, чтобы никто не подумал, будто он мало сделал во время Холокоста. Хотел 11 млн евреев уничтожить, но, мол, к сожалению, обстоятельства...
Дело ведь не в том, чтобы посадить столетнего старика в тюрьму. Дело в справедливости.
Нужно, чтобы и мы, и наши дети знали, что в мире есть правосудие, и преступления не оставляют безнаказанными.
— Ряд экспертов утверждают, что терроризм можно побороть экономическим способом. То есть нужно просто улучшать ситуацию в соответствующих регионах...
— Это абсолютно неверно. Есть масса подтверждений: в среднем террористы более образованы и лучше обеспечены, чем люди их среды. Это такой квази-марксизм, хорошо усвоенный и автоматически используемый в рассуждениях: якобы бытие определяет сознание и если еще миллиард впихнуть в эту Газу или Чечню, то они все образумятся, поймут и так далее. Это и не вопрос образования. Вспомните бен Ладена, который был очень образованным и богатым человеком. Или случай с учившимся в Лондоне, но все равно ставшем террористом сыном нигерийского министра.
— А как вы относитесь к теориям по поводу того, что власти в России якобы сами взрывали дома, чтобы отвлечь внимание от социальных проблем?
— Я абсолютно не удивлюсь всем этим КГБ-шным делам. Вспомните, ничто не остановило их от того, чтобы после отступления из Киева во время Второй мировой взорвать Крещатик — тогда погибло множество советских же граждан. Но люди в глазах подобных властей — просто ничто.
Или отбросим Сталина, возьмем теракт в «Норд-Осте». Один из моих израильских коллег был приглашен в Москву как эксперт по борьбе с террором. Он был просто в шоке: «Как это так, почему не было скорой помощи, почему было столько погибших? Почему не сказали врачам название газа, они ведь не знали, как реанимировать людей? Почему даже не разгребли снег перед театром?» Я отвечала, что он просто не понял главную задачу российских властей в этом деле: прекратить балаган. Закрыть вопрос. Любой ценой. Никого не волновало, сколько людей погибнет, потому что в этой культуре люди — небольшая ценность. Но он меня так и не понял.
— Израиль долгие годы находится в состоянии войны. Как не поддаваться страху? Как продолжать жить?
— Вы знаете, Израиль — это единственное место в мире, где мне никогда не бывает страшно. Я знаю, кто я, почему и зачем я здесь живу. Я уверена, что без этой земли еврей не может быть самим собой. Сто поколений наших предков мечтали, надеялись, молились о том, чтобы вернутся домой. Никто из нас, живущих в Израиле, не может объяснить, за какие заслуги именно мы удостоились этой чести. Но, по-моему, важнее думать о том, как жить так, чтобы быть достойным этого возвращения. Мне кажется, что, если ставить ударение именно на этом, человеку как-то даже некогда бояться: он слишком занят жизнью.
Источник: http://newsland.com/news/... |
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru